(от греч. trо́pos - поворот, оборот речи)
1) в стилистике и поэтике - слова и словосочетания, употребляемые не в обычном, а переносном смысле; в более узком значении - различные способы словопреобразования, с помощью которых главным образом в художественной, ораторской и публицистической речи (но также в бытовой и научной, в рекламе и т.п.) достигают эстетического эффекта выразительности. Последний определяется общеэстетическими факторами образной мотивированности (см.
Художественный образ) и функционально-стилистической оправданности (см.
Стиль) отдельных элементов в структуре целого произведения, смыслом и глубиной изображения. В разные эпохи, в разных жанрах и даже в отдельных частях текста отношение художника к Т. различно. Изобилие или отсутствие Т. в некотором тексте само по себе ещё не свидетельствует о художественности. Но, характеризуя языковую форму выражения, Т. всегда связаны с содержанием, формируют и воплощают его.
Вместе с так называемыми фигурами (см.
Фигуры стилистические) Т. стали объектом исследования ещё в античных и средневековых поэтиках и риториках (см.
Аристотель,
Квинтилиан, Ю. Ц.
Скалигер, Г. Хиробоск). Согласно этой традиции, Т. рассматриваются как своего рода фигуры "переосмысления" в ряду обычных фигур "прибавления" (повтор и его виды), "убавления" (
Эллипс) и "перестановки" (
Инверсия). Отличают Т. смысловая двуплановость, наличие одновременно прямого, буквального значения и переносного, иносказательного. Но четко отграничить Т. от фигур не удалось, поскольку "приращения смысла" присущи и интонационно-синтаксическим вариациям словесных сцеплений, то есть фигурам. Общие понятия таких Т., как
Метафора,
Метонимия,
Олицетворение,
Символ, и более частные -
Синекдоха,
Катахреза,
Парономазия и др., не только обобщали опыт выдающихся мастеров слова, но и характеризовали историческое развитие общенародного языка. В изощрённых схоластических описаниях Т. и фигуры составляют номенклатуру из 200 и более единиц. Многие из этих терминов использует и современная филология. Детализация отдельных Т. и фигур может продолжаться до бесконечности. Но этим путём нельзя устранить противопоказанные строгой терминологии синонимию (См.
Синонимия) и омонимию (См.
Омонимия) в обозначениях Т. Недостаточно разграничены, например, значения слов и выражений "словесный образ", "иносказание", "
троп", "переносное значение", "метафора" и "символ". Непоследовательностями в отграничении Т. от фигур объясняется то, что и слова "
троп" и "фигура" нередко выступают как синонимы. Однако наиболее трудным является выявление системы отношений между чрезвычайно разнообразными явлениями словопреобразования.
Традиционный атомарно-классифицирующий подход к Т. отвлекался от реального и мыслимого взаимодействия Т. и фигур в текстах. Отказывая, например, в статусе "тропа" сравнениям или эпитетам и относя их к "фигурам", он не может определить сходства и различия между метафорой-сравнением "яблок румяные кулаки" (Э. Багрицкий) и её возможными трансформациями: "яблоки, как румяные кулаки" (сравнение), "яблоки стали румяными кулаками" (метаморфоза), "румяные кулаки" (в значении "яблоки" - обычная метафора), "яблоки, [эти] румяные кулаки" (метафорическая перифраза) и т.п. К тому же некоторые факты литературы 20 в. описаны в лучшем случае как лингвистические явления словообразования, но не как неизвестные ранее Т. или фигуры (например, так называемые зрительные Т.).
В 60-е гг. 20 в. развивается иной подход к Т. и фигурам, который связан с концепциями структурной лингвистики (См.
Структурная лингвистика) и семиотики (См.
Семиотика). Ведутся поиски некоторых общих принципов, позволяющих описать любые контекстуальные преобразования слова в его звучании, значении или синтаксические позиции. Новый подход отличается стремлением зафиксировать "семантику" Т., построив базисный тропеический "словарь", определить типы используемых и возможных сочетаний его единиц, то есть выявить "синтактику" Т., описать типы слов и синтаксических позиций, на множестве которых реализуются отдельные Т. и их сочетания, без чего невозможно представить "прагматику" Т., то есть показать Т. как элементы социально-идеологических оценок. Единообразное описание всего многообразия функций, выполняемых Т., позволяет перейти от эмпирического этапа в их исследовании к построению современной теории Т. и фигур как способов художественного мышления и созданию истории Т. как подсистемы поэтического языка. Семиотический подход к искусству, ценный единым охватом различных его видов, привёл даже к стихийному расширению значений у ряда и без того нестрогих терминов-Т., например к переносу понятий "метафора" и "метонимия" в область кино. Но тем самым "теория Т. и фигур" в её филологическом аспекте приобретает существенную роль для всего искусствознания.
В эстетике ещё мало исследован вопрос о связи Т. с мировоззрением художника в контексте художественной речи в целом. Очевидно, однако, что в материально-конкретном, словесном воплощении Т., в предпочтении, оказываемом некоторым из них, в контрастах частот Т. по отдельным текстам, в полном или частичном отказе от Т. и т.д. можно обнаружить типологические различия мировоззренческого характера.
2) В религиозных песнопениях Т., или тропари, - вставки в канонизированный текст или напев псалмов или хоралов. В византийской церкви известны с 5 в., в католической -с 9 в. Первоначально представляли собой небольшие попевки, вводившие отдельные фразы напевов, со временем стали протяжёнными мелодическими построениями, часто в форме диалога. Из таких Т. возникла
Литургическая драма. Были связаны с народной песенностью и способствовали проникновению в церковную музыку её интонаций. В середине 16 в. Тридентский собор запретил применение Т. в католическом богослужении.
3) В теории музыкальной композиции австрийского композитора И. М. Хауэра - 12-звуковые ряды, разделённые на две половины по 6 звуков ("шестёрки"). Т. различаются интервальной структурой. Всего, по Хауэру, 44 Т. Техника Т. - один из методов 12-тоновой музыкальной композиции 20 в. (см.
Додекафония).
Лит.: Античные теории языка и стиля, М. - Л., 1936; Потебня А. А., Из записок по теории словесности, в его кн.: Эстетика и поэтика, М., 1976; Балли Ш., Французская стилистика, пер. с франц., М., 1961; Белый А., Магия слов, в его кн.: Символизм, М., 1910; Хлебников В., Наша основа, Собр. произв., т. 5, Л., 1933; Якобсон Р. О., Новейшая русская поэзия. Набросок первый. Виктор Хлебников, Прага, 1921; его же, Лингвистика и поэтика, пер. англ., в сборнике: Структурализм: "за" и "против", М., 1975; Томашевский Б. В., Стилистика и стихосложение, Л., 1959; Квятковский А. П., Поэтический словарь, М., 1966; Гаспаров М. Л., Цицерон и античная риторика, в кн.: Цицерон М. Т., Три трактата об ораторском искусстве, М., 1972; Поэт и слово. Опыт словаря, М., 1973; Словарь литературоведческих терминов, М., 1974; Корольков В. И., К теории фигур, в кн.: Сборник научных трудов Моск. гос. пед. института иностр. яз., в. 78, М., 1974; Staiger Е., Grundbegriffe der Poetik, 8 Aufl., Z. - Freiburg, 1968; Style in language, ed. by Th. Sebeok, Camb., 1971; Lausberg H., Handbuch der literarischen Rhetorik..., Bd 1-2, 2 Aufl., Munch., 1973; Uiriam J., Rhetoric in Shakespeare's time, N. Y., 1962; Todorov Tz., Tropes et figures, в сборнике: To honor R. Jakobson..., t. 3, The Hague, 1967; "Langages", 1968, № 12: Rhе́torique gе́nе́rale, P., 1970; lhwe J. (Hrsg.), Literaturwis-senschaft und Linguistik..., Bd 1-3, Fr./M., 1971-72; Bonheim H., Bringing classical rhetoric uptodate, "Semiotica", 1975, v. 13, № 4.
В. П. Григорьев (Т. в стилистике и поэтике).
