Владимир Галактионович (1853-1921) , русский писатель и публицист, почетный академик Петербургской АН (1900-02), почетный академик Российской АН (1918). В 1879 арестован по подозрению в связях с революционными деятелями; в 1881-84 ссылка в Якутии. Рассказы и повести "Сон Макара" (1883), "Слепой музыкант" (1886), "Без языка" (1895), "Павловские очерки" (1890), "Река играет" (1891), автобиографическая повесть "История моего современника" (опубликована посмертно 1922) и др. проникнуты демократическими и гуманистическими идеями. Критика революционного террора после 1917 в письмах к А. В. Луначарскому (1922). Редактор журнала "Русское богатство" (1895-1918).

Короленко (Владимир Галактионович) - выдающийся современныйбеллетрист. Род. 15 июня 1853 г. в Житомире. По отцу он старогоказацкого рода, мать - дочь польского помещика на Волыни. Отец его,занимавший разные должности в Житомире, Дубне, Ровне, отличался редкоюнравственной чистотою. В главных чертах сын обрисовал его в полуавтобиографической повести: "В дурном обществе", в образеидеально-честного "пана-судьи". Детство и отрочество К. протекли наВолыни, в своеобразной обстановке маленьких городков, где сталкиваютсятри народности: польская, украинско-русская и еврейская и где бурная идолгая историческая жизнь оставила ряд воспоминаний и следов, полныхромантического обаяния. Все это, в связи с полупольским происхождением,наложило неизгладимую печать на творчество К. и ярко сказалось в егохудожественной манере, роднящей его с новыми польскими писателями -Сенкевичем, Оржешко, Прусом. В ней гармонично слились лучшие стороныобеих национальностей: польская колоритность и романтичность иукраинско-русская задушевность и поэтичность. К природным качествампришли на помощь альтруистические течения русской общественной мысли70-х годов. К. окончил курс в ровенском реальном училище, в 1870 г. Незадолго доэтого умер идеально-бескорыстный отец, оставив многочисленную семьюпочти без всяких средств, и когда в 1871 г. К. поступил в спб.технологически инст., ему пришлось вынести самую тяжелую нужду. В 1872г., благодаря стараниям энергичной матери, ему удалось перебраться вМоскву и поступить стипендиатом в петровскоразумовскую земледельческуюакд. В 1874 г., за подачу от имени товарищей коллективного прошения, онбыл исключен из акд. Поселившись в СПб., К. вместе с братьями добывалсредства к существованию для себя и семьи корректурной работой. С конца70-х годов К. подвергается аресту и ряду административных кар,закончившихся тем, что, после нескольких лет ссылки в Вятской губ., он вначале 80-х годов поселен в восточной Сибири, в 300 верстах за Якутском.Сибирь произвела на невольного туриста огромное впечатление и даламатериал для лучших его очерков. Дико-романтическая природа сибирскойтайги, ужасающая обстановка жизни поселенцев в якутских юртах, полнаяприключений жизнь бродяг, типы правдоискателей, рядом с типами людейпочти озверевших - все это художественно отразилось в превосходныхочерках К. из сибирской жизни: "Сне Макара", "Записках сибирскоготуриста", "Соколинце", "В подследственном отделении". автор почти неостанавливается на будничных сторонах сибирского быта, а берет его попреимуществу в его наиболее величавых или оригинальных проявлениях. В середине 80-х гг. К. разрешено было поселиться в Нижнем Новгороде,и с тех пор все чаще и чаще фигурирует в его рассказах верхневолжскаяжизнь. Романтического в ней мало, но много беспомощности, горя иневежества - и это нашло свое отражение в рассказах К.: "На солнечномзатмении", "За иконой", "Река играет", в полу этнографических"Павловских очерках" и особенно в очерках, составивших целую книгу, подзагл.: "В голодный год" (СПб., 1893). Эта книга явилась результатомэнергической деятельности К. по устройству бесплатных столовых дляголодающих в Нижегородской губ. Газетные статьи его об организациипомощи голодающим в свое время дали ряд весьма важных практическихуказаний. В 1894 г. К. ездил в Англию и Америку и часть своихвпечатлений выразил в очень оригинальной повести "Без языка" ("Русск.Богат.", 1895, № 1 - 3), несколько сбивающейся на анекдота, но в общемнаписанной блестяще и с чисто диккенсовским юмором. С 1895 г. К. состоитиздателем "Русского Богатства" - журнала, к которому он теперь примкнулокончательно. Прежде, его произведения чаще всего печатались в "РусскойМысли". К. начал свою литературную деятельность еще в конце 70-х годов, нобольшою публикою не был замечен. Его первая повесть - "Эпизоды из жизниискателя" появилась в "Слове". Сам автор, очень строгий к себе ивносящий в собрания своих произведений далеко не все им напечатанное, невключил в них "Эпизодов". А между тем, не смотря на большиехудожественные недочеты, эта повесть чрезвычайно замечательна, какисторическое свидетельство нравственного подъема, охватившего русскуюмолодежь 70-х гг. В рассказе нет ничего напускного: это не щеголяньеальтруизмом, а глубокое настроение, проникающее человека насквозь. Вэтом настроении - источник всей дальнейшей деятельности К.,отличительная черта которой - глубокая любовь к людям и стремлениедоискаться в каждом из них лучших сторон человеческого духа, под какойбы толстой и, с первого взгляда, непроницаемой корой наносной житейскойгрязи они ни скрывались. Удивительное уменье отыскать в каждом человекето, что, в pendant Гетевскому ewig weibliche, можно было бы назвать dasewig menschliche, больше всего и поразило читающую публику в "СнеМакара", которым, после 5 лет молчания, прерывавшегося только небольшимиочерками и корреспонденциями, К. вторично дебютировал в "Русские Мысли"1885 г. В почти совсем объякутившемся жителе затерянной под полярнымкругом сибирской слободы, официально считающемся христианином, но насамом деде и Бога представляющем себе в якутском образе Великого Тойона,автор успел заметить тлеющую божественную искру и так осветил темнуюдушу дикаря, что стала она нам близка и понятна. И сделал это автор,отнюдь не прибегая к идеализации. Он не скрыл ни одной плутни и ни однойпроделки Макара, но сделал это не как судья и обличитель, а как добрыйдруг, знающий, что не в испорченности Макара - источник его отступленийот правды. Успех "Сна Макара" был огромный. Превосходный, истинно поэтическийязык, редкая оригинальность сюжета, необыкновенная сжатость и вместе стем рельефность характеристики лиц и предметов (последнее вообщесоставляет одну из сильнейших сторон художественного дарованияКороленка) - все это, в связи с основною гуманною мыслью рассказа,произвело чарующее впечатление на читающую публику, и молодому писателюсразу отведено было место в первых рядах литературы. Одна изхарактернейших сторон успеха, выпавшего как на долю "Сна Макара", так идругих произведений К. - это его всеобщность; так, не только самыйобстоятельный, но и самый восторженный этюд о К. принадлежит критику"Моск. Ведом.", Ю. Николаеву, известному своею ненавистью ко всему"либеральному". Вслед за "Сном Макара" появился рассказ "В дурномобществе" - тоже одно из лучших произведений К. Рассказ написан вромантическом стиле, но эта романтика свободно вылилась из общего склададуши автора. Действие опять происходит в такой среде, где только оченьлюбящее сердце может открыть проблески человеческого сознания - всборище воров, нищих и разных свихнувшихся людей, приютившихся вразвалинах старого замка одного из волынских городков. Они всепреисправно воруют и пьянствуют, но все же сын "пана судьи", случайносблизившийся с "дурным обществом", ничего дурного не вынес из него,потому что тут же встретил высокие образцы любви и преданности. Образмаленькой страдалицы Маруси, из которой "серый камень", т. е.подземелье, высасывает жизнь, принадлежит к грациознейшим созданиямновейшей русской литературы, и смерть ее описана с тою истинноютрогательностью, которая дается только немногим избранникамхудожественного творчества. По романтическому тону и месту действия крассказу "В дурном обществе" близко примыкает полесская легенда "Лесшумит". Она написана почти сказочной манерой и по сюжету довольнобанальна: пана убил оскорбленный в своих супружеских чувствах хлоп. Ноподробности легенды разработаны превосходно; в особенности прекраснакартина волнующегося перед бурей леса. Выдающееся умение К. описыватьприроду сказалось здесь во всем блеске. Он воскресил совсем былоисчезнувший из русской литературы, после смерти Тургенева, пейзаж.Меланхолия чужда К. : из созерцания природы он извлекает то же бодрящеестремление ввысь и ту же веру в победу добра, которые составляютосновную черту его творческой личности. К волынским, по месту действия,рассказам Короленка принадлежат еще "Слепой музыкант" (1887), "Ночью"(1888) и рассказ из еврейской жизни: "Йом-Кипур". "Слепой музыкант"написан с большим искусством, в нем много отдельных хороших страниц, но,в общем, задача автора - дать психологический очерк развитая услепорожденного представлений о внешнем мире - не удалась. Дляхудожества здесь слишком много науки или, вернее, научных домыслов, длянауки - слишком много художества. По истине благоухающее впечатлениепроизводит рассказ "Ночью", почему-то мало известный читающей публике.Разговоры детей о том, как появляются на свет дети, переданы споразительною наивностью. Такой тон создается только с помощью качества,драгоценнейшего для беллетриста - памяти сердца, когда художниквоссоздает в своей душе мельчайшие подробности былых чувств инастроений, во всей их свежести и непосредственности. В рассказефигурируют и взрослые. Одному из них, молодому доктору, удачносправившемуся с тяжелыми родами нового ребеночка, это кажется простымфизиологическим актом. Но другой собеседник два года тому назад притаком же "простом" физиологическом акте потерял жену, и жизнь егоразбита. Вот почему он не может согласиться, что все это очень "просто".И автор этого не думает. И для него смерть и рождение, как и всечеловеческое существование - величайшая и чудеснейшая из тайн. Оттого ирассказ весь проникнуть веянием чего-то таинственного и неизведанного, кпониманию которого можно приблизиться не ясностью ума, а неопределеннымипорывами сердца. В ряду сибирских рассказов К., кроме "Сна Макара", заслуженноюизвестностью пользуются "Из записок сибирского туриста", с центральноюфигурою "убивца". "Убивец" - человек необычного душевного склада; онправдоискатель по преимуществу, и не удовлетворяет его справедливость,достигнутая путем пролитая крови. Мечется в страшной тоске "убивец" и неможет примириться с коллизией двух одинаково-священных принципов. Та жеколлизия двух великих начал лежит в основе небольшого рассказа "Впасхальную ночь". автор вовсе не имеёт намерения осуждать тот порядок,по которому арестантам не дозволяют бежать из тюрем: он толькоконстатирует страшный диссонанс, он только с ужасом отмечает, что вночь, когда все говорит о любви и братстве, хороший человек, во имязакона, убил другого человека, ничем дурным в сущности себя незаявившего. Таким же отнюдь не тенденциозным, хотя и всего менеебесстрастным художником является К. и в превосходном рассказе осибирских тюрьмах - "В подследственном отделении". В необыкновенно яркойфигуре полупомешанного правдоискателя Яшки автор с полной объективностьюотнесся. к той "народной правде", пред которою так безусловнопреклоняются многие из ближайших автору до общему строю миросозерцаниялюдей. Переселившись на Волгу, К. побывал в Ветлужском крае, где наСвятом озере, у невидимого Китеж-града, собираются правдоискатели изнарода - раскольники разных толков - и ведут страстные дебаты о вере. Ичто же вынес он из этого посещения. (рассказ: "Река играет"). "Тяжелые,не радостные впечатления уносил я от берегов Святого озера, отневидимого, но страстно взыскуемого народом града... Точно в душномсклепе, при тусклом свете угасающей лампады провел я всю эту бессоннуюночь, прислушиваясь, как где-то за стеной кто-то читает мерным голосомзаупокойные молитвы над уснувшею на веки народною мыслью". К. всего менее, однако, считает народную мысль действительно уснувшеюна веки. Другой рассказ из волжской жизни - "На солнечном затмении" -заканчивается тем, что те же обитатели захолустного городка, которые таквраждебно отнеслись к "остроумам", приехавшим наблюдать затмение,прониклись истинным удивлением пред наукою, столь мудрой, что даже путиГосподни ей ведомы. В заключительном вопросе рассказа: "когда жеокончательно рассеется тьма народного невежества" слышится не уныние, ажелание скорейшего осуществления заветных стремлений. Вера в лучшеебудущее составляет вообще основную черту духовного существа К., чуждогоразъедающей рефлексии и отнюдь не разочарованного. Это его резкоотличает от двух сверстников его - Гаршина и Чехова. Очерки и рассказыК. собраны в 2 книжках, из которых 1-я с 1886 (М., изд. "Рус. Мысли")выдержала 6 изд., а вторая, с 1893 г. - 2 изд. В эти сборники не вошли,кроме ранних произведений, довольно большие повести "Прохор и студенты"("Русская Мысль" 1887 г., № 1 и 2) и "С двух сторон" (там же, 1888 г.,№11 и 12). "Слепой музыканты" с 1887 г. выдержал 3 изд. В Лондоне напеч."Чудная" (1893) и "Воспоминания о Н. Г. Чернышевском" (1894). Много развыходили в народных изданиях некоторые отдельные рассказы К. В числе их"Невольный убийца" (Убивец) издан спб. комитетом грамотности,присудившим автору в 1895 г. большую зол. медаль имени Погоского.Значительное число рассказов К. переведены на английский, немецкий,французский и славянский языки. О К. писали К. К. Арсеньев ("Крит.опыты", т. II); В. А. Гольцев ("Артист", 1895 г., № 45); Д. С.Мережковский ("Сев. Вестн.", 1889 г., № 5); К). Николаев(Говоруха-Отрок), в "Русск. Обозр." (1893 г. и отд., М. 1893); АльфредРамбо, в "Jour. des Debats" (1894 г., январь); А. М. Скабичевский в"Истории новой русской литературы" (2-е изд. 1894 г.). С. Венгеров.