I
Хара́ктер (от греч. charakter - отпечаток, признак, отличительная черта)
в психологии, целостный и устойчивый индивидуальный склад душевной жизни человека, её тип, "нрав" человека, проявляющийся в отдельных актах и состояниях его психической жизни, а также в его манерах, привычках, складе ума и свойственном человеку круге эмоциональной жизни. Х. человека выступает в качестве основы его поведения и составляет предмет изучения характерологии (См.
Характерология).
II
Хара́ктер
в математике, функция специального вида, применяемая в чисел теории (См.
Чисел теория) и теории групп (См.
Группа).
В теории чисел Х. называют функцию χ(
n) ≠ 0, определённую для всех целых чисел
n и такую, что: 1) χ(
nm) = χ(
n)χ(
m) для всех
n и
m, 2) существует такое целое число
k (период), что χ(
n +
k) = χ(
n) для всех
n. Наименьший из положительных периодов называется основным модулем характера χ, а
характер с основным модулем
k обозначается χ(
n,
k). Примерами Х. являются: 1) главный Х. по модулю
k; χ(
n,
k) = 0, если (
n,
k) > 1, и χ(
n,
k) = 1, если (
n,
k) = 1, 2) χ(
n,
k) = 0, если (
n,
k) > 1, χ(
n,
k) =
, если (
n,
k) = 1,
-
Якоби символ,
k > 1 - нечётное натуральное число. Х. степени
q по модулю
k называется Х., равный единице для чисел и, для которых разрешимо сравнение
xq ≡
a (mod
k) (см.
Степенной вычет). Такие Х. играют важную роль в теории алгебраических чисел. Многие вопросы теории чисел (например, вопрос о распределении простых чисел) связаны с изучением функций
L (
sχ) =
(т. н.
L-функций Дирихле). Частным случаем таких функций является
Дзета-функция ξ(
s), для которой Х (
n) ≡ 1.
Условие периодичности χ(n + k) = χ(n) позволяет трактовать характеры χ(n, k) при фиксированном k > 1 как функции, заданные на приведённой системе вычетов по модулю k, рассматриваемой как группа по умножению, и удовлетворяющие там функциональному уравнению:
χ(ab) = χ(a) χ(b). (1)
Такая трактовка понятия Х. позволяет непосредственно перенести его на любую конечную коммутативную группу G. При этом, если n - порядок, e - единица, a - произвольный элемент группы G, то [χ(a)] n = χ(a n) = χ(e) = 1, т. е. χ(a) - корень n-й степени из единицы: в частности
|χ(a)| ≡ 1. (2)
Х. произвольной коммутативной группы G (не обязательно конечной) называют всякую функцию χ(а), определённую на G и удовлетворяющую условиям (1) и (2). Если G - топологическая группа, то требуют ещё, чтобы χ(а) была непрерывна.
Совокупность всех Х. группы
G образует группу
G1, относительно обыкновенного умножения Х. как функций. Если
G конечна, то
G1 изоморфна
G. Для бесконечных групп это уже, вообще говоря, неверно. Например, если
G - группа целых чисел, то её Х. служат χ(
n) =
einφ, где (φ - любое действительное число, приведённое по модулю 2π, так что группа Х. совпадает с группой вращений окружности. В свою очередь, группа Х. для группы вращений окружности совпадает с группой целых чисел [каждый такой Х. имеет вид: χ(φ) =
einφ]. Эта двойственность была обобщена Л. С.
Понтрягиным на широкий класс групп и применена к решению важных проблем топологии (т. н. проблем двойственности для компактов).
Лит.: Понтрягин Л. С., Непрерывные группы, 3 изд., М., 1973; Чудаков Н. Г., Введение в теорию L-функций Дирихле, М. - Л., 1947; Ленг С., Алгебра, пер. с англ., М., 1968; Боревич З. И., Шафаревич И. Р., Теория чисел, 2 изд., М., 1972.
III
Хара́ктер
литературный, образ человека, очерченный с известной полнотой и индивидуальной определённостью, через который раскрываются как обусловленный данной общественно-исторической ситуацией тип поведения (поступки, мысли, переживания, речевая деятельность), так и присущая автору нравственно-эстетическая концепция человеческого существования. Художественный Х. являет собой органическое единство общего, повторяющегося и индивидуального, неповторимого; объективного (социально-психологическая реальность человеческой жизни, послужившая прообразом для литературного Х.) и субъективного (осмысление и оценка прообраза автором). В результате Х. в искусстве предстаёт "новой реальностью", художественно "сотворённой" личностью, которая, отображая реальный человеческий тип, идеологически проясняет его. Именно концептуальность литературного образа человека отличает понятие Х. в литературоведении от значений этого термина в психологии, философии, социологии.
Представление о Х. литературного героя создаётся посредством внешних и внутренних "жестов" (в т. ч. речи) персонажа, его внешности, авторскими и иными характеристиками, местом и ролью персонажа в развитии
Сюжета. Соотношение в пределах произведения Х. и обстоятельств, являющихся художественным воспроизведением социально-исторической, духовно-культурной и природной среды, составляет художественную ситуацию. Противоречия между человеком и обществом, между человеком и природой, его "земной участью", а также внутреннего противоречия человеческих Х. воплощаются в
Конфликтах художественных.
Воспроизведение Х. в его многоплановости и динамике - специфическое свойство художественной литературы в целом (и большинства театральных и кинематографических жанров на словесно-сюжетной основе). Обращение к изображению Х. знаменует выделение литературы как искусства из синкретической, "долитературной" религиозно-публицистической словесности "библейского" или средневекового типа. Само понятие Х. формируется в Древней Греции, где впервые вполне осуществилось выделение литературно-художественного творчества в особую область духовной культуры.
Однако у древних понимание Х. как лит. категории отличалось от современного: поскольку в раскрытии идейного содержания главенствовал сюжет (событие), персонажи различались прежде всего не своими Х., а своей ролью в изображаемых событиях. В новое время утверждается иное соотношение Х. и сюжета: не факты, а "... характеры действующих лиц, благодаря которым факты осуществились, заставляют поэта избрать предпочтительнее то, а не другое событие. Только характеры священны для него" (Лессинг Г. Э., Гамбургская драматургия, М. - Л., 1936, с. 92). Понимание самостоятельного идейно-художественного значения Х. персонажа возникает уже в античной литературе; например, в "Параллельных жизнеописаниях" Плутарха герои сравниваются и по типу "судьбы", и по типу Х. Подобная характерологическая двумерность доминирует вплоть до 18 в. (по Д. Дидро - соотношение прирождённого "нрава" и "общественного положения").
В рамках данного многовекового периода особо выделяются две эпохи: литература Возрождения и классицизма. Ренессансный Х. теряет очертания определенного "нрава", растворяясь в естественной родовой стихии человеческой "природы" (герой мог самовольно, как бы актёрствуя, менять типы поведения). При этом соотнесение общечеловеческого в Х. героя с его ситуативной функцией - судьбой - выявляло неадекватность герою его социально-исторической судьбы (предвосхищение характерологического принципа реализма 19-20 вв.: "Человек или больше своей судьбы, или меньше своей человечности", - М. М. Бахтин, "Вопросы литературы", 1970, № 1, с. 119). У Шекспира многие действующие лица предстали и в "третьем измерении" - носителями индивидуального самосознания. Классицизм, возвратившись к жёсткой статичности Х., одновременно сосредоточил внимание на самосознании личности, совершающей выбор между "долгом" и "чувством". Но воспринимаемая на "фоне" долга и безличной страсти личность в литературе классицизма не самоценна, она лишь средство соотнесения двух параллельных рядов всеобщности.
На всех этих стадиях духовного и литературного развития Х. понимался как внеисторическая, универсальная и самотождественная данность человеческой природы, как "... абстракт, присущий отдельному индивиду" (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3, с. 3). В романтизме, провозгласившем самоцельность и автономность личности, возвысившем её как над психологической "природой", так и над социальной судьбой, сложилось новое понимание Х. - как тождественного внутреннему миру личности. Наконец, воссоздание индивидуального Х. как исторически неповторимого взаимоотношения личности и среды стало открытием критического реализма 19 в. (романтическую традицию продолжили символисты и экзистенциалисты).
В теории новое понимание художественного Х. было выдвинуто Гегелем: Х. - "... цельная человеческая индивидуальность...", в которой раскрываются те или иные "... всеобщие субстанциальные силы действия"; Х. является "подлинным средоточием" изображения, поскольку он объединяет в себе всеобщность и индивидуальность "... в качестве моментов своей целостности". Х. должен обнаруживаться во всём богатстве своих индивидуальных особенностей, а не быть "... игралищем лишь одной страсти...", ибо в таком случае он "... выступает как существующий вне себя..."; он должен быть "... целым самостоятельным миром, полным, живым человеком, а не аллегорической абстракцией какой-нибудь одной черты характера" ("Эстетика", т. 1, М., 1968, с. 244-46). Эта теория, опиравшаяся на художественные достижения прошлого, во многом предвосхищала практику последующей реалистической литературы, где присутствует саморазвивающийся Х. - незавершённая и незавершимая, "текучая" индивидуальность, определяемая её непрерывным взаимодействием с исторически конкретными обстоятельствами.
Послегегелевская литературная теория, опиравшаяся на реалистическое искусство, настойчиво подчёркивала значение индивидуально-конкретного в Х., но главное - выдвинула и разработала проблему его "концептуальности", установила необходимость "присутствия" авторского идеологического понимания в изображении Х. В реалистической литературе 19-20 вв. Х. действительно воплощают различные, порой противоположные авторские концепции человеческой личности. У О. Бальзака первоосновой индивидуальности выступает понимаемая в духе антропологизма общечеловеческая природа, а её "текучесть" объясняется незавершимостью внешних воздействий среды на первооснову, мерой которых и "измеряется" индивидуальность личности. У Ф. М. Достоевского индивидуальность воспринимается на фоне детерминизма обстоятельств как мера личностного само определения, когда Х. героя остаётся неисчерпаемым средоточием индивидуальных возможностей. Иной смысл "незавершённости" Х. у Л. Н. Толстого: потребность "ясно высказать текучесть человека, то, что он, один и тот же, то злодей, то ангел, то мудрец, то идиот, то силач, то бессильнейшее существо" (Полное собрание соч., т. 53, 1953, с. 187), объясняется стремлением открыть в индивидуальности, отчуждаемой от других людей общественными условиями жизни, общечеловеческое, родовое, "полного человека".
У представителей "нового романа" (См.
Новый роман) намечается отказ от художественной индивидуальности в пользу безличной психологии (как следствия отчуждения (См.
Отчуждение) и
Конформизма), для воспроизведения которой Х. начинает играть служебную роль "подпорки".
Творчество писателей социалистического реализма (См.
Социалистический реализм), наследуя характерологические достижения предшествующих направлений и прежде всего реалистов 19 в., утверждает новое "видение" детерминирующих обстоятельств: социально-историческую и политическую действительность в её революционном развитии, в связи с чем социально-психологическая индивидуальность Х. в их произведениях сгущается в индивидуальность конкретно-историческую. В литературе 60-70-х гг. 20 в. акцентируется нравственная активность личности, её ответственность за свой духовный мир и судьбы других людей.
Лит.: Гегель, Эстетика, т. 1, М., 1968, с. 244-53; Социалистический реализм и классическое наследие. (Проблема характера). Сб. ст., М., 1960; Проблема характера в современной советской литературе, М. - Л., 1962; Бочаров С. Г., Характеры и обстоятельства, в кн.: Теория литературы [кн. 1], М., 1962; Бахтин М. М., Проблемы поэтики Достоевского, 3 изд., М., 1972, с. 78-129; его же, Эпос и роман, в его кн.: Вопросы литературы и эстетики, М., 1975; Лихачев Д. С., Человек в литературе древней Руси, [2 изд.], М., 1970; Гинзбург Л., О психологической прозе [Л.], 1971; Аверинцев С. С., Плутарх и античная биография, М., 1973.
В. И. Тюпа.